Заезжай за мной
скорее, и отвези меня туда, где можно в танце расправить мои большие белые
крылья, на удивление зрителям, и кружить, кружить…
Ты же знаешь – мне
как никому другому нужны зрители. Именно потому, что я так боюсь себя. Слишком
боюсь, а их восхищенные глаза убедят меня чуть-чуть, что я не такая уж и
страшная. И что может быть, и во мне есть чуточку прекрасного. И это заставит
меня улыбаться. А ты же любишь, я знаю, когда я улыбаюсь.
И хватит нам
притворяться, прятаться за этими дурацкими масками стереотипов – мы оба знаем
как на самом деле. На самом то деле мне семнадцать, а тебе тридцать два, и ни
годом меньше, и ни годом больше.
сколько календарных лет мы топчем землю, это ничего-ничего не меняет, зачем нам
врать себе и окружающим? Пусть знают - семнадцать и тридцать два, и мы нравимся
друг другу, может быть, именно поэтому.
Ты знаешь, что мне
нужно совсем не то, что привыкли видеть все вокруг, а я чувствую, что ты совсем не такой как говоришь. И оставим это. Нам так нравиться. Нам нравиться именно так.
Ты будешь курить
свои мерзкие сигареты, а я – молчать. Я не люблю говорить - мы засоряем
пространство между нами буквами, потому что так принято. Я не понимаю букв, а
ты их слишком любишь. Тебя смешат мои взгляды – вот и прекрасно – давай, я буду
смотреть, а ты – смеяться, или будешь улыбаться, куда-то внутрь себя, как
солнышко, вывернутое наизнанку – ты не знал, у тебя это получается так чудесно.
Я сплю на кухне,
кутаясь в плед, грею кота, и чувствую.
На кухне уютно чувствовать. Ты говоришь, что я должна носить на голове
корону, а я думаю что да - я хотела бы,
но мне пока только семнадцать. И пусть это будет венец, чтобы никого не
смущать… Можно?