Страшная сказка.
------------
Резкие очерченные контуры фигур в полумраке.
Темнота окутывает тела.
Трое играют в карты за низким столиком. Трое особ, королевских кровей. Играют в карты за низким столиком в маленькой комнате. За низким столиком, склонившись головами в тесный круг. Их вычурные одежды с манжетами и жабо причудливо окутывают силуэты. Двое мужчин и женщина. Играют на нее.
Я ненавижу это! Ненавижу все эти изгибы и попытки. Ненавижу вас и ваши взгляды. Ненавижу все что окружает вас и вонзается в меня, когда я думаю. Думаю. Думаю...
--------------
Шерстистый ревущий зверь раздирает в углу жизнь. На мелкие кусочки. На мелкие тянучие обрывки существования. На мелкие зажатые в панике обрывки существ, которые разбегаются вереща, которые разбегаются вереща и проклиная создателя, которые перебирают мелкими лапками и ускользают в тень, которые забираются в чужие душные уголки сознания, которые забывают, забывают, забывают.
Зверь падает от удара тяжелого жесткого, тупого, по голове, и вниз.
Зверь падает, задыхается, замолкает, заискивает, захлебывается, и пространство сгущается вокруг его черного большого тела, сгущается в точку, звенит, наползает, натекает на себя само и взрывается.
Взрывается.
Пространство заискивает перед ней. Стелется к ее ногам, лижет кончики заостренных туфель. Она брезглива и неприступна. Она приподнимает подол и перешагивает черноту.
------------
Старый заброшенный дом. Шумящий лес. Серое бегущее небо, убыстренной обратной съёмкой облака заворачиваются внутрь себя. Окно пылью стекла смотрит перед собой, скрывая взгляд девочки. Взгляд девочки в левом нижнем квадрате створки. Стылый брошенный взгляд побитой собаки. Ее губы в улыбке. Она умерла.
Коза лежит на пороге ее дома. Белая коза с сумасшедшими зрачками пророка. Коза тоже улыбается и ждет того, кто вернется сюда за ее девочкой.
Ждет того, кто вернется сюда за ее девочкой,
чтобы впустить в дом,
чтобы ластиться к ногам,
чтобы говорить голосом человечьим и смеяться,
чтобы подняться на ноги, танцуя с гостем,
чтобы обрести тело и форму,
чтобы руки покрылись изумрудной чешуей, а голос дрожал,
чтобы золото пророческих глаз влилось в него, и он ушел с ней.
------------------
На дне реки.
На дне текучей стоячей реки русалка обнимает путника. Путника который убил дитя человеческое, убил, равнодушием сердца, убил дитя человеческое и бросил в старом доме в глухом лесу, бросил одну, обрек на вечность.
На вечность подарком к камню на шею, на вечность подарком к пыли окон, на вечность подарком к холоду в груди, на вечность подарком к поцелую.
На дне реки русалка душит путника. Душит, вынимает жизнь по капле, выпивает вертикалью зрачков его пустоту, выворачивает каждый орган, кроме сердца, сердце его давно мертво.
Холодная русалочья чешуя впивается в его ладони, и он смеется.
-------------------
На берегу пахнет рыбой. Бурая тина скопилась у берега. Следы цепочкой уходят в лес. Черный пес останавливается и чутко втягивает воздух. Пес рычит и роет лапой землю у следа. У маленького узкого следа женской ноги.
Пес оборачивается на воду, встряхивается всем телом и бежит туда, где падает ночь, где густеет и застывает ночь, к сплетенным объятиям деревьев, чтобы уйти в глубину, чтобы найти.
Колючки царапают кожу, кусты цепляются за платье. Девушка стиснув зубы пробирается все глубже и все ниже, к оврагам, к сырости, к холоду, к мраку. Ей мешают крылья. Крылья бабочки, полукружья цвета и жизни, растущие из спины. Она ругается, выпрямляется в зарослях, и обрывает крыло, оно рвется со звуком материи и тихим хрустом. Одно, второе. На спине остается пыльца и черные стрелы потери. Она сбрасывает туфли, и продолжает путь босая, раня ступни. Ей уже все равно.
--------------------
Когда входишь в воду, чувствуешь, как лодыжки обнимают пальцы русалок.
Когда входишь в черную ночную воду, чувствуешь, как исчезает все, и дыхание становится иглами.
------------
Я слышу как там наверху, происходит битва.
Я слышу, как там наверху происходит битва - словно огромные грозовые облака сходятся, сталкиваются телами чудовища. Им больно, но они не знают боли, им смешно, но они молчат, только деревья падают от их движения, только земля сотрясается и взрывается бороздами.
Я лежу глубоко. На мне тяжесть. Плотная темная тяжесть километров земли, теплой, плотной, недвижимой тверди. Я мал и невидим, меня нет.
Я лежу глубоко, и никто не знает о моем существовании, ни одна травинка не проросла сквозь меня, стремясь к солнцу, ни один ручей не питает меня влагой, только тяжесть километров сухой пустой темноты, со всех сторон, где нет движения и воздуха, где нет жизни, где нет меня в этой прослойке мира, где нет воздуха, и мои легкие умерли, атрофировались, превратились в глину, иссякли.
Я слышу только битву монстров, и чувствую скрежет земли, разрываемой их телами.
---------------------
Свет как ртуть падает мелкими шариками и закатывается в трещинки земли.
- Слышишь, кто то плачет?
- Слышу... Там всегда кто то плачет. Всегда кто-то плачет в этом лесу. Но не найти кто. -
Он запускает пальцы в платяную сумку на земле у ног наплывающей и отступающей темноты. В сумке крупицы света. Солнечного, золотого, как икра, как ядра, как яд. Погружает в них руку.
- Зачем мы делаем это?
Поднимает брови и грустно улыбается. Зачерпывает пригоршню движущихся, живых, ярких, шепчущих, из сумки, поднимает, показывая мне, размахивается и швыряет их в черных холодный зев, у наших ног. Они кричали бы, если бы могли. Но нет, тишина, не всплеска, ни звука, их уже просто нет.
- Вот так. Вот так они плачут. Не зачем. Просто нам нравится делать так, неужели забыла.
Она мотает головой.
Он резко поднимается, хватает сумку, полную шелеста и света, скрученных, слитых, концентрированных капель солнца, и не медля, не задумываясь, не давая даже шанса на иной исход одним сильным броском зашвыривает ее в бездну. Девушка вскрикивает. Становится абсолютно темно.
- Легко ! - Восклицает он. - Легко, милая!!!
Но собеседницы уже нет. Только пасть огромного ненасытного, движущегося, промозглого ничто у его ног.
Он пожимает плечами и закуривает. Ему все равно с ней или без нее. Ему вообще все равно, все все равно. Все всегда все равно.
----------------
Монстры бродят по миру. Монстры бьются, сотрясая землю, монстры с пустыми глазами.
Черный пес бежит через лес по следу.
Оторванные крылья висят в кусте.
Девушка с длинными белыми волосами ушла в овраг под землю. Ушла под землю, изранив ноги в кровь, пес ее не найдет.
Дом замер в бегущем тенями лесу.
Река хранит холод русалочьих песен.
Под порогом заколочено, запрятано, сердце, вырванное у путника. Вырванное навсегда.
Русалка с козьими глазами молчит, обвязывая красным длинным свои запястья.
Трое играют в карты за низким столом, в карты на королевскую кровь.
Глубоко под землей идет снег.