Ненавижу это состояние, когда все кончается. Кончаются ожидания и замены. Кончаются имитаторы жизни и нужно НАСТОЯЩЕЕ. Лежишь в коробке и чувствуешь, как утекаешь сквозь пальцы. И хочется, чтобы пришили. Чтобы прошибли насквозь. И хочется говорить, потому что нет движения и слова ненавистны. Сейчас бы удар током. Человеческим током, а не слабое подобие копошения. Пожалуй, я сама достойный собеседник. Я начинаю понимать себя в этом смысле. Почему я выбрала себя. Я была бы достойна. Только вот жалость – я одна. Было бы еще одно я, я бы вывернула себя наизнанку. Правильно. Так как надо, как электрошок, как дефиблирятор, запускающий сердце, и не было бы заменителей жизни, не было бы, была бы жизнь. Это как войти в собственное зеркало, соприкоснуться с чем то невыносимо родственным и вознестись на игле наслаждения, подчиняясь чувству и подчиняя его себе. Это обоюдоострая бритва.
Я хочу научиться играть с собой в прятки и находить себя. Хочу, чтобы мне не нужно было для этого ничего кроме меня самой. Ибо все, что во вне изменчиво, и только когда мы видим в другом человеке удовлетворяющее нас собственное отражение, только тогда тонким блестящим покрытием охватывает тело восторг. Только тогда мы позволяем обмануть себя, не кому то чуждому нашему телу а лишь собственному миру, что разорвал покров воображения и смог перелиться через край восприятия одного человека, смог затопить все вокруг и затуманить сознание даря блаженство.
Я понимаю я чувствую что все шире. Что все иначе. Что где то рядом маячит отгадка. Ответ за моим темечком, издевается надо мной, я сама в себе над собой издеваюсь, потому что я много и они не соединены, они не видят друг друга, они как дробленые отражения в разбитом зеркале – каждое своего размера, каждое хочет чего то другого. И все они слишком сильные чтобы стать одним.
Я хочу научиться играть с собой в прятки и находить себя. Хочу, чтобы мне не нужно было для этого ничего кроме меня самой. Ибо все, что во вне изменчиво, и только когда мы видим в другом человеке удовлетворяющее нас собственное отражение, только тогда тонким блестящим покрытием охватывает тело восторг. Только тогда мы позволяем обмануть себя, не кому то чуждому нашему телу а лишь собственному миру, что разорвал покров воображения и смог перелиться через край восприятия одного человека, смог затопить все вокруг и затуманить сознание даря блаженство.
Я понимаю я чувствую что все шире. Что все иначе. Что где то рядом маячит отгадка. Ответ за моим темечком, издевается надо мной, я сама в себе над собой издеваюсь, потому что я много и они не соединены, они не видят друг друга, они как дробленые отражения в разбитом зеркале – каждое своего размера, каждое хочет чего то другого. И все они слишком сильные чтобы стать одним.
Не согласна